На главную

Фильм 6. Боян ХХ века

125-летию со дня рождения поэта Н. Клюева
и 300-летию Царского Села посвящается

 

     Николай Клюев — поэт русского эпоса. Единственный в русской, да и во всей мировой поэзии мифотворец двадцатого века. Боян нашего времени.
     Через старообрядческие корни своей матери поэт вел свой род от протопопа Аввакума — обличителя никоновской ереси, сожженного в Пустозерске. Мать Клюева, строгая исполнительница церковных правил, была сказительницей старинных русских былин.

Опьянённый перезвонами,
Гулом каменно-глухим,
Дал обет я пред иконами
Стать блаженным и святым.
                                                    «Помню я обедню раннюю», 1911

     По отцовской линии Клюев происходил из древнего скоморошьего рода ведунов. В повести «Праотцы» он пишет: «Говаривал мой покойный тятенька, что его покойный отец, а мой дед, медвежьей пляской сыт был. Водил он медведя по ярманкам, на сопели играл, а косматый умняк под сопель шином ходил. Подручным деду был Федор Журавль <…>: тот в барабан бил и журавля представлял». Воспитанный в истинном русском православии, Клюев ведал и исконные тайны народной веры.
 

Где рай финифтяный и Сирин
Поет на ветке расписной,
Где Пушкин говором просвирен
Питает дух высокий свой,
 

Где Мей яровчатый, Никитин,
Велесов первенец — Кольцов,
Туда бреду я, ликом скрытен,
Под ношей варварских стихов.

Когда сложу свою вязанку
Сосновых слов, медвежьих дум?
«К костру готовьтесь спозаранку!» —
Гремел мой прадед — Аввакум.
                                     «Где рай финифтяный и Сирин…» 1916

     Александр Блок, через которого Клюев вошел в большую поэзию, так отозвался о нем: «Христос среди нас — это Николай Клюев».
     Валерий Брюсов написал предисловие к его первому сборнику «Сосен перезвон», вышедшему в 1911 году.
     В очередной раз Клюев приехал в Петроград из Олонецкой губернии в сентябре 1915 года. Останавливался он у сестры, на Фонтанке, в доме 149. Здесь же бывал и С. Есенин.
     В октябре он вступил в группу «Краса» — объединение новокрестьянских поэтов — С. Городецкого, С. Есенина, С. Клычкова, А. Ширяевца, среди которых Клюев был главным — с городскими писателями и художниками: Вяч. Ивановым, А. Ремизовым, Н. Рерихом и др. Объединяла всех любовь к русской старине, к устной поэзии, к народным песенным и былинным образам.
     25 октября 1915 года в Тенишевском училище состоялся театрализованный вечер с участием С. Городецкого, А. Ремизова, Н. Клюева, С. Есенина, гусляра Н. Голосова.
     В газете «Голос Руси» указано: «Гвоздём вечера явилась былина Н. Клюева „Беседный наигрыш”, которую поэт пропел с мощной выразительностью, причем содержание этой былины дает синтез народного мировоззрения на современные мировые события. По своей силе и глубокому пафосу былина эта представляет собой исключительное явление в современной поэзии. Кроме того, Н. Клюевым были удачно исполнены „Избяные песни” и „Песни из Заонежья”».
     Группа «Краса» перешла вскоре в созданное по инициативе Сергея Городецкого объединение «Страда».
     Как пишет сын полковника Ломана, Юрий Дмитриевич Ломан, этот ансамбль и перекочевал в Федоровский городок.
     Полковник штаба царского конвоя Дмитрий Николаевич Ломан был организатором строительства Русского городка при Феодоровском Государевом соборе. Он привлекал к строительству городка знатоков русской старины, из которых впоследствии сложилось Общество возрождения художественной Руси. Для деятельности Общества и строилась Трапезная палата городка, где были Трапезный зал для проведения концертов в народном духе и музейные палаты для размещения предметов древнерусской старины, по образцам которых предполагалось создание предметов современного обихода.
     Здесь нашла свое воплощение идея Государя Николая II воссоздать образ Святой Руси — как последняя попытка спасения России.
     Председателем Комитета по строительству городка, а затем Общества возрождения художественной Руси, стал член Госсовета, бывший обер-прокурор Синода князь Алексей Александрович Ширинский-Шихматов.
     Русский городок был построен как музей древнерусской архитектуры под открытым небом, чтобы жители столичного Петербурга, не имеющие возможности поехать в глубь России, могли увидеть лучшие образцы Русского стиля.
     В Трапезной палате разместилась экспозиция древнерусских икон XV–XVIII вв., изделий из меди (а это было одно из лучших собраний в России), деревянной резьбы, предметов народного быта, старинных головных уборов и одежды из парчи, расшитых бисером и золотом.
     Идеи возрождения Святой Руси собрали в Зал Трапезной палаты в городке лучших представителей русской культуры, тех, кто начинал в Абрамцеве и Талашкине.
     Художник Виктор Васнецов создал по древнерусским образцам эскизы одеяний служителей Собора и городка, а также костюмов для участников концертов. Он входил в число учредителей Общества возрождения художественной Руси и был одним из главных его деятелей.
     В архивах Царской семьи имеется записка, написанная характерным почерком Г. Распутина: «Милой, дорогой, посылаю к тебе двух парешков. Будь отцом родным, обогрей. Робяты славные, особливо этот белобрысый. Ей-Богу, он далеко пойдет». Вполне возможно, что это рекомендательное письмо Распутина полковнику Ломану, а два парешка — это Клюев и Есенин.
     Полковник Ломан, всю жизнь посвятивший возрождению русской художественной старины, сразу увидел в Клюеве носителя русской традиционной культуры, а Клюев представил полковнику Ломану Есенина. Юрий Ломан вспоминает: «Появился Клюев, такой же благостный, каким я привык его видеть. Он мне напоминал попа-расстригу, а они у нас тоже время от времени появлялись. На этот раз Клюев был не один. С ним пришёл молодой кудрявый блондин в канареечного цвета рубахе и русских цветных сапогах на высоченном каблуке. Я на него взглянул и мне показалось, что этот парень похож на Ивана-царевича, словно он только сошёл с серого волка». Клюев тогда пишет в стихотворении «Поэту Сергею Есенину»:
 

Белый свет Сережа
С Китоврасом схожий
<…>
Изба — питательница слов
Тебя взрастила не напрасно:
Для русских сел и городов
Ты станешь Радуницей красной.
                                                   «Поэту Сергею Есенину», 1916

     Радуница. Первый сборник стихов С. Есенина. 1916 г.
     В начале января 1916 года, в Москве, в Марфо-Мариинской обители, полковник Ломан организовал выступление перед Великой княгиней Елизаветой Феодоровной «народных сказителей» Клюева и Есенина. Специально для этого вечера были заказаны русские костюмы, в которых Клюев и Есенин должны были выступать на концертах, проводимых в Федоровском городке для раненых.
     По просьбе Клюева, Есенин призывается на службу в лазарет Великих княжон Марии и Анастасии, расположенный в Русском городке, где участвует в не менее важном во время войны деле — возрождении древнерусской культуры.
     Известно письмо Клюева Д. Ломану:
     Полковнику Ломану.
     О песенном брате Сергее Есенине моление.
     Прекраснейший из сынов крещёного царства мой светлый братик Сергей Есенин взят в санитарное войско… В настоящее время ему грозит отправка на бранное поле к передовым окопам… Умоляю тебя, милостивый, ради родимой песни и червонного всерусского слова похлопотать о вызове Есенина в поезд — вскорости. В желании тебе здравия душевного и телесного остаюсь о песенном брате молельщик
                                                                   Николай, сын Алексеев Клюев.

     Известный исполнитель русских романсов Юрий Морфесси, часто выступавший на концертах в Феодоровском городке, вспоминает: «Однажды Ломан говорит мне: «Юрий, у тебя артистический вкус. Я хочу, чтобы ты прослушал двух юных поэтов. Самородки из мужиков...» Я выразил живейшее согласие, и самородки из мужиков были приведены Ломаном в Трапезную Феодоровского городка. Оба были в стрелецких костюмах. Не берусь утверждать, но, кажется, Ломан одел их в стрелецкое платье, чтобы представить юных самородков Императрице Александре Феодоровне… Оба начали декламировать свои произведения…»
     Клюев не входил в Общество возрождения художественной Руси, но участвовал в его деятельности, общаясь с полковником Ломаном при подготовке концертов.
     Из действительных членов Общества возрождения художественной Руси Клюев непосредственно общался с полковником Дмитрием Николаевичем Ломаном, художниками Николаем Рерихом и Михаилом Нестеровым, писателем Алексеем Ремизовым, сказительницей Варварой Уструговой.
     Исследователь творчества Николая Клюева, Василий Базанов пишет: «В поэзии Клюева есть что-то общее с живописью Николая Рериха, с которым он был близко знаком (они встречались в «Красе» Сергея Городецкого). В обоих случаях — в поэзии Клюева и в живописи Рериха — огромное значение имеют летописные и фольклорные источники, народное декоративно-прикладное искусство, древнее зодчество. Клюев увлекался фресковой живописью, сам писал иконы.
     Н. Рерих. Голубиная Книга
     Н. Рерих. Три Радости
     Рисунок Н. Клюева
     С другим членом «Общества», художником Михаилом Нестеровым, Клюев познакомился в Москве на выступлении у Великой княгини Елизаветы Феодоровны.
     М. Нестеров. Вел. кн. Елисавета Феодоровна. 1912 г.
     Нестерову понравилось выступление именно Клюева, а не выступавшего здесь же Есенина. Вот как он пишет о выступлении Клюева: «Его манера была обычной манерой, стилем сказителей. Так сказывали Рябинин, Кривополенова и другие, попадавшие к нам с Севера. Голос глуховатый, манера выразительная». Нестеров подарил сказителям открытку с репродукцией своей картины «Святая Русь» с надписью: «Сердечный привет певцам русской были и небыли от Михаила Нестерова. Москва. 1916».
     М. Нестеров. Святая Русь. 1905 г.
      В автобиографической повести «Гагарья судьбина» Клюев пишет о Нестерове как о своём любимом художнике.
      Писатель Алексей Ремизов в феврале 1917 года выдал Клюеву знак и грамоту кавалера своей «Обезьяньей Великой и Вольной палаты».
     Со сказительницей Варварой Уструговой Клюев выступал вместе в объединении «Страда»; сама Устругова исполняла кроме русских народных сказок и стихотворения Клюева.
     Рядом с Городком, ближе к собору, был построен небольшой деревянный дом в духе северных построек по рисунку Ивана Билибина: с резными причелинами, с красивым крыльцом, c коньками на кровле. Именно к этому времени относятся строки Клюева:
 

Узнайте же ныне: на кровле конёк
Есть знак молчаливый, что путь наш далёк.
Изба — колесница, колеса — углы,
Слетят серафимы из облачной мглы,
И Русь избяная — несметный обоз! –
Вспарит на распутье взывающих гроз…
                                                                            «Земля и железо», 1916

     В этом доме хранились одежды служителей Федоровского городка, концертный гардероб Есенина и других участников выступлений. Старший команды солдат-служителей Феодоровского собора унтер-офицер Роман Бобков гостеприимно встречал в домике Сергея Есенина и приезжавшего к нему Николая Клюева и угощал их чудесным массандровским кагором. Как известно, сам Клюев спиртное не пил, некоторые даже считали его сектантом; он же относил себя к ревнителям старого благочестия, т.е. к старообрядцам, хотя посещал и православные храмы.
     В «Журнале нисходящих бумаг» Феодоровского собора указано, что на богослужения в Феодоровский собор 22 и 23 октября 1916 года были выписаны пропуска санитарам Есенину и Наумову, а также поэтам Клюеву и Ганину. Клюев напишет о Феодоровском соборе в «Песни о Великой Матери»:

Церковное место на диво красно:
На утро — алтарь, а на полдень — окно.
На запад врата, чтобы люди из мглы,
Испив купины, уходили светлы.

     В 1916 году Клюев совместно с известной исполнительницей русских народных песен Надеждой Плевицкой совершает несколько поездок по стране.
     С. Коненков. Надежда Плевицкая
     В декабре они вернулись из Твери в Петроград, а 28 декабря в Трапезной палате Русского городка состоялся большой концерт: «Вечер народного искусства». Выступали балалаечники ансамбля Василия Андреева, гусляр Николай Голосов, балерина Агриппина Ваганова, артисты Владимир Давыдов и Николай Ходотов, певица Надежда Плевицкая, гитарист Юрий Морфесси, сказительница Варвара Устругова и поэт Сергей Есенин. Видимо, на этом концерте был и Николай Клюев. На фотографии, подаренной в этот день Клюеву Есениным, стоит подпись: «Дорогому Коле на память многую за дни наши светлые. Сергей Есенин. Лето 1916. 28 декабрь».
     Ансамбль В. Андреева
     А. Ваганова. В. Устругова. Н. Плевицкая. Ю. Морфесси. С. Есенин.
     За две недели до февральской революции, 12 февраля 1917 года, Государь Николай II посетил Трапезную палату Русского городка. Были завершены росписи и размещение музейных экспозиций. Обращаясь к художнику Георгию Пашкову, расписавшему Трапезную палату, Государь, цитируя книгу «Символы и Эмблематы», произнес памятные слова, раскрывающие глубокий смысл деятельности «Общества возрождения художественной Руси»:

«Образы и слова, сливаясь воедино,
перестают быть мёртвыми и оживают».

     Руководителем росписи собора и городка был художник Виктор Васнецов.
     В росписях и лепке Городка использованы русские древние и индоевропейские мифологические образы: Льва и Единорога у Древа Мирового, Сирина и Алконоста, Жар-птицы, Китовраса, Семарглов, стерегущих посевы, Всадника-змееборца Егория, тотемного Медведя, растительные орнаменты, а также русская символика сотворения мира и мироустройства: Солнце, Луна, звезды, круг солнечный, стихии, стороны света и место в мироздании Царства, Церкви и Народа.
     Эти образы постоянно появляются в стихах Клюева:
 

И мнится за печью седое Поморье,
Гусиные дали и просырь мереж…
А дед запевает о Храбром Егорье,
Склонив над иглой солодовую плешь.
                                      «Печные прибои пьянящи и гулки», 1916
<…>
Потомок бога Китовраса,
Сермяжных Пудов и Вавил,
Угнал с Олимпа я Пегаса
И в конокрады угодил.
                                            «Меня Распутиным назвали…», 1917
<…>
62
Знаки замысла предвечного —
Зодиака и Креста,
И на плате солнца млечного
Лик прощающий Христа.
                                                  «Помню я обедню раннюю», 1911
<…>
Беседная изба — подобие Вселенной:
В ней шолом — небеса, полати — Млечный Путь,
Где кормчему уму, душе многоплачевной
Под веретенный клир усладно отдохнуть.
Индийская земля, Египет, Палестина,
Как олово в сосуд отлились в наши сны.
Мы братья облаков, и савана холстина —
Наш верный поводырь в обитель тишины.
                                                                        «Земля и железо», 1916
 

Н. Клюев в избе
Личные вещи Н. Клюева

     Федоровский городок — это град Китеж, образ которого часто упоминается в творчестве Клюева. Развенчание западной культуры, устремление на Восток — к «Белой Индии», означающей в народных преданиях то же, что «Беловодье» или «Китеж-град», — характерно для исканий того времени:
 

Кто несказанное чает,
Веря в тулупную мглу,
Тот наяву обретает
Индию в красном углу.
                                      «Вылез тулуп из чулана…», 1916
 

      В день посещения Государем Трапезной палаты Николай Клюев выступал в «Религиозно-Философском обществе». После доклада Андрея Белого, посвящённого проблеме «Восток или Запад», он прочитал стихотворение «Новый псалом». Клюев удивлял своих знакомых, когда приводил по памяти цитаты из трудов известных философов.
     На грани 1916–1917 годов всероссийская слава Клюева достигает вершины. Поэт Борис Богомолов в очерке «Обретённый Китеж» пишет:

«Николай Клюев — предтеча возрождения Руси. Русь наша — великая безглагольница и молчальница, тяжко вздохнув после тысячелетнего безмолвия, заговорила устами самородка Николая Клюева своим страшным, потрясающим пророческим языком».
     Юрий Ломан пишет в «Воспоминаниях»: «16 или 17 февраля 1917 года у отца были художник Кирсанов и журналист-художник Николай Иванович Кравченко. Они готовились к показу Трапезной членам «Общества возрождения художественной Руси,» заседание которого намечалось на 19 февраля. Отец предполагал издать сборник стихов Клюева и Есенина в оформлении Георгия Ивановича Нарбута (также служившего в Городке).»
     Рисунок Г. Нарбута
     На просьбу Ломана подготовить стихи на царскую тему Клюев отвечает от лица обоих письмом-трактатом «Бисер малый от уст мужицких», где пишет: «На желание же Ваше издать книгу наших стихов, в которых были бы отражены близкие Вам настроения, запечатлены любимые Вами Феодоровский собор, лик царя и аромат Храмины Государевой — я отвечу словами древней рукописи: „Мужие книжны, писцы, золотари заповедь и честь с духовными приемлют от царей и архиереев и да посаждаются на седалищах и на вечерях близ святителей с честными людьми”. Так смотрела древняя церковь и власть на своих художников. В такой атмосфере складывалось как само художество, так и отношение к нему. Дайте нам эту атмосферу и Вы узрите чудо. Пока же мы дышим воздухом задворок, то разумеется, задворки и рисуем. Нельзя изображать то, о чём не имеешь никакого представления. Говорить же о чем-либо вслепую мы считаем великим грехом, ибо знаем, что ничего из этого, окромя лжи и безобразия, не выйдет».
     Через некоторое время, 23 февраля 1917 года, полковник Ломан отправляет Есенина в Могилёв в непосредственную близость к Царской Ставке. Клюев же в «Гагарьей судьбине» вспоминает о своём выступлении во дворце перед Царской семьей.
     А 28 февраля 1917 года произошла февральская революция, — многие планы Общества возрождения художественной Руси остались неосуществлёнными.
     Пророческий дар, не раз открывающийся в творчестве народного поэта, особенно ярко прозвучал в год революции:
 

Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь.
Пред пастью львиною от ней не отрекусь.
Пусть камнем стану я, корягою иль мхом, —
Моя слеза, мой вздох о Китеже родном…
                          «Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь…», 1917
   

      Г. Горелов. Феодоровский Городок. 1916 г.
     До конца жизни Николай Клюев сохранил образ Феодоровского городка, как — теперь уже снова невидимого — града Китежа…
     И. Билибин. Град-Китеж.
     В 1934 году в поэме «Песнь о Великой Матери» он напишет:
 

Феодоровский собор —
Кувшинка со дна Светлояра...
 

     Эти строчки написаны за три года до расстрела…

     Спустя век в стенах Русского городка — этого Китеж-града теперь уже ХХI века — продолжают встречаться знатоки русской старины и носители традиционной русской культуры — последователи деятельности Общества возрождения художественной Руси, которых влечет сюда любовь к Святой Руси, запечатленной навечно в поэзии Николая Клюева.
 

Пустите Бояна — рублевскую Русь,
Я тайной умоюсь, а песней утрусь…
                                                       «Песнь Солнценосца», 1917.
 

…Ты, Рассея, Рассея-теща,
Насолила ты лихо во щи,
Намаслила кровушкой кашу —
Насытишь утробу нашу!
Мы сыты, мать, до печенок,
Душа — степной жеребенок
Копытом бьет о грудину, —
Дескать, выпусти на долину,
К резедовым лугам, водопою...
Мы не знаем ныне покою, —
Маета-змея одолела
Без сохи, без милого дела,
Без сусальной в углу Пирогощей.
Ты, Рассея, — лихая теща!..
Только будут, будут стократы
На Дону вишневые хаты,
По Сибири лодки из кедра,
Олончане песнями щедры,
Только б месяц, рядяся в дымы,
На реке бродил по налимы,
Да черемуху в белой шали
Вечера, как девку, ласкали!
                                  Николай Клюев. Из поэмы «Деревня», 1926

     В фильме звучала увертюра Н. А. Римского-Корсакова к опере «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», симфоническая «Былина» В. С. Калинникова, гусельные композиции Ю. Стрельникова, кантата Г. Г. Белова «Олонецкие были» на стихи Н. Клюева в исполнении фольклорного ансамбля Санкт-Петербургской консерватории под руководством А. М. Мехнецова, гусельные композиции Ю. Стрельникова, архивные записи Великорусского оркестра народных инструментов В. Андреева, певицы Н. Плевицкой, гитариста Ю. Морфесси, голос С. Есенина и Н. Клюева.
     Использованы материалы Царскосельской иконописной мастерской, фотографии сохранившихся росписей Трапезной, Белокаменной, Ратной палат и Царского Вокзала 2006-2009 гг.; репродукции картин Н. Рериха, М. Нестерова, И. Билибина, Г. Горелова, А. Яр-Кравченко, Г. Сорокина и др. Архивы РГИА, библиотеки им. С. Есенина г. Санкт-Петербурга: кадры из фильма Николая Пикалова «MYSTERIA-Петербург».
     Проект подготовлен к 125-летию со дня рождения поэта Николая Клюева. Посвящается 300-летию Царского Села.
 

 

Санкт-Петербург — Царское Село
 

2009