На главную

Фильм 1. Посещение

Пролог

 

 

     Недалеко от Санкт-Петербурга, в Царском Селе, находится сказочный городок, обнесенный кремлевской стеной со сторожевыми башнями, бойницами, каменными с богатой резьбой воротами. Над созданием необычного ансамбля трудилось Общество возрождения художественной Руси, членами которого были А. Щусев, Н. Рерих, В. Васнецов, М. Нестеров, А. Ремизов, В. Устругова. Городок получил название «Городок при Феодоровском Государевом соборе» и имел официальное назначение — городок для причта собора. Однако истинное назначение городка, по идее его авторов, было другим. Задача состояла в том, чтобы создать живой музей русской старины, творчески вписанной в новую эпоху XX века. Этот городок должен был стать и местом деятельности Общества Возрождения Художественной Руси.
     Инициатором создания Городка, как и Феодоровского Государева собора, явился ктитор собора — полковник гвардии Павловского полка Дмитрий Николаевич Ломан. Эскизный проект С. Кричинского был одобрен Государем Николаем II при условии, чтобы эти дома были созданы в стиле построек Ростовского кремля и других строений XVII века. Кричинский взял за образец памятники русского зодчества XVI–XVII веков: для Трапезной — мотивы Трапезной палаты Симонова монастыря, Крутицкого Терема и Костромских палат; для домов священников — палаты Троице-Сергиева монастыря; для здания служб — образцы Псковской и Новгородской архитектуры XVI и XVII веков и, отчасти, Ростова.
     В конечном виде за основу Трапезной палаты были взяты Теремной Дворец и Грановитая палата Московского Кремля, в которых происходили главные события жизни русских царей.
 

Посещение Государем Императором Русского городка
при Феодоровском Государевом соборе,
что в городе Царском Селе 12/25 1917
(РГИА Ф. № 489 оп. № 1. Ед. хр. № 109)

    Только после обедни стало известно, что Государь Император будет около двух часов.
    Начались последние спешные приготовления. Надо было показать самому Царю Русскому еще не в конце завершенное дело так, чтобы очам и сердцу Царскому ясно и красочно представилась осуществленною мечта тех, кто всю свою душу отдал возрождению русского исконного художества. Решался вопрос — быть или не быть новому русскому начинанию.
     С каждой минутой возрастало радостное и вместе трепетное волнение. Половина второго все были на своих местах, ожидая прибытия Царского.
     И как красивы были в эти мгновения царственные палаты, ласковые тихие переходы, узорчатые лестницы, ожившие, заполнившиеся живым людом то в алых суконных кафтанах, то в шелковых русских рубахах, то в тяжелых парчовых одеждах. Проснулась старина. Воскресло прошлое.
     Три четверти второго пришли пешком Царевны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна, но вовнутрь не входили, что всех очень обеспокоило, так как погода была ветреная. Наконец, уступая просьбам, Царевны вошли в притвор, где и ждали Государя.
     Ровно в час пятьдесят пять минут прибыл Государь Император с Царевной Татьяной Николаевной. Государь был в походной одежде шестого Его Величества пластунского батальона.
     Поздоровавшись со встречавшими его ктитором Собора полковником Д. Н. Ломаном и помощником ктитора полковником Н. Н. Андреевым, Государь стал внимательно осматривать выставленную в притворе древнерусскую деревянную утварь, расспрашивая о целях ее приобретения и хранения.
<…>
     Государь отошел к окну и оглядывал из окна притвора надворные строения, расспрашивая об их предназначениях. После этого Государь Император прошел в Теплые сени.
     Здесь по красному полю разбегаются во все стороны произрастающие из причудливых кувшинов желтые, сплетающиеся травы. Они окаймляют желтые поля, на которых красно изображены различные знамения и изречения.
     Вошедшему в сени прежде всего напоминается о том, что «спасение и победа наша в добром союзе и согласии». Зрительным образом этого изречения является корона, увенчанная лавровыми ветвями.
     Но мало быть в добром союзе и согласии, надо чтобы и союз и согласие были на дело благое, потому что «благое дело превосходит все». Для осуществления же всякого дела, для доведения его до конца требуется неустрашимость. Ее олицетворяет орел, сидящий на пушке с пояснительной надписью: «Он не страшится ни того ни другого». Но и храбрым быть мало, надо быть еще верным, и вот пес, объятый пламенем и все же спокойно лежащий, подает пример «неустрашимой верности». Благое дело, начатое в добром союзе и согласии и доведенное с неустрашимой верностью до конца, венчает «щит величия», изображаемый двуглавым орлом, крепко держащим в одной из лап своих гром и молнию.
     На малых шести полях помещены знамения и изречения, дополняющие основную мысль.
     — А откуда взяты эти изречения и знамения? — спросил Государь, обратившись к художнику Г. П. Пашкову. —Ведь роспись здесь вся ваша.
     — Так точно, Ваше Императорское Величество, – поспешил ответить художник. — Цель их ясна из надверной надписи у Царской Лестницы: «Как тело и душа будучи воедино сопряжены соделывают естественную связь человека, так»…
     —Знаю, знаю — перебил Государь и Сам закончил — «так известные образы и слова воедино сложенные будучи, составляют совершенный смысл и человеческим очам представляют вразумительные эмблемы и символы». Ведь это из книги «Символы и Эмблематы»?
     — Так точно, Ваше Императорское Величество. Она была издана по повелению Петра Великого.
     После того Государь Император и Царевны направились дальше к Лестнице Круга Солнечного по переходам, сделанным в противоцвет друг к другу.
     Государь сам стал задавать вопросы, и скоро расспросы Его Величества превратились в милостивую беседу Русского Царя с русским художником.
     Ближний к сеням переход —по серому полю голубые травы с росписью золотом. Ближний к лестнице —по голубому полю серые травы, тоже с росписью золотом.
     Лестница расписана неброскими красноватыми цветами и травами с прозеленью и на каждой из двенадцати ее дуговых перемычек изображен один из двенадцати знаков Солнечного Круга. У четвертого знака Солнечного Государь на мгновение задержался и прочел подпись.
     — Откуда это?
     — Из народных картинок Ровинского, а туда они попали с потолка Коломенского дворца.
     Государь последовал дальше.
     После шестой перемычки небольшой переход с цветами старого золота с прозеленью по светло-вохристому полю. Заканчивается лестница переходом, выдержанном в том же духе, но расцветка гуще и узор тяжелее.
     В распалубках и на стенах перехода двуглавые орлы по более темному полю.
     Глаз, отдохнувший на тихих красочных впечатлениях, неожиданно поражается багряностью Предтрапезной Палаты. Вся она —в лицевых изображениях. Причем особенностью росписи является значительная величина этих изображений, что при относительно низком потолке дает совершенно своеобразное настроение. Лицевые изображения не производят, однако, впечатлений картины или иконописи, они являются таким же красочным сплетением линий и пятен, как и обычные росписи цветами и травами.
     — Срединное место занимает Царь, восседающий на престоле славы своей — начал Г. П. Пашков. — В руках у него скипетр и держава — знамения власти. По бокам Царя стоят два Боярина со свитками.
     Это — ближние исполнители воли Царской. Далее встали два Воина с мечами и знаменами, имея позади себя церкви и хоромы с башенками, которые они защищают. Это — воинство православное. Против Царя сидят убеленные сединами старцы с длинными хартиями, на которые они заносят все, чему является нелицеприятными свидетелями.
     Солнце и луна взирают очами своими, как непрестанные стражи времен и лет.
     — Откуда это взято?
     — Из летописей и лицевых изображений. В распалубках знамения лицевых изображений: Царя — грифон и лев, бояр — единорог, воинов — стрельцы, летописцев — птицы.
     — Птицы? Почему это?
     Государь с любопытством рассматривал птиц.
     — Но почему же именно птицы?
     — Они свободны, как птицы небесные, в полете своего творчества.
     — А что у летописцев на хартиях?
     — Слова с Царского Места Московского Успенского Собора.
     — Их я хорошо знаю.
     Войдя в Трапезную, Государь и Царевны остановились, залюбовавшись многоголосной красочностью самой Трапезной.
     В причудливых извивах и бесконечных сплетениях раскинулись по сводам ветви древ расцветших. У корней увенчанные и расцветшие древа держат стерегущие их львы и единороги, а в причудливой листве укрываются бесчисленные птицы. Со всех сторон глядят на вошедшего парящие Царственные Орлы, широко распустившие свои могучие крылья. Каждый из них являет славу своего Государя, поэтому все они разны.
     Два льва стоят на вечной страже Срединного Орла, выросшего и привознесенного в своем Царственном окружении. Лепными узорчатыми, под слоновую кость, поясками разбит весь свод на ряд разных досок, в которых и помещены парящие орлы. На двух срединных досках написаны Романовские гербы, по бокам которых на ветвях сели вещие Сирины. Двери Трапезной и перемычная дуга, ведущая в Царскую Палату, украшены лепным причудливым, под слоновую кость, узором, сплетающимся из трав, цветов, птиц и зверей. Над перемычной дугой герб Дома Романовых, а над церковными дверями икона Нерукотворенного Спаса «Мокрая Брада». Два резных деревянных паникадила из все уменьшающихся кругов, под двуглавым орлом и резные с двуглавыми орлами многоосвещенные светцы освещают Трапезную.
     — Здесь, Ваше Императорское Величество, на распалубках размещены орлы, начиная с орла Великого Князя Иоанна III-го и кончая орлом Тишайшего Царя Алексея Михайловича. Впервые при царе Иоанне Грозном на груди орла появляется изображение герба Московского с изображением св. Великомученика Георгия Победоносца. У всех орлов крылья изображены неподнятыми. При Лжедмитрии впервые они подняты позападному. До царя Алексея Михайловича крылья снова не подняты, при нем же крылья поднимаются…
     — Тогда же добавлены и города.
     — Точно так, Ваше Императорское Величество.
     — А почему единорог поддерживает расцветшее дерево? Лев – я знаю, почему, а единорог?
     — Значение их обоих в таком сочетании сводится к олицетворению Царской власти и величия.
     — А откуда взято?
     — С древней печати Московской Синодальной Типографии, а орлы из книги Сборник печатей, изданной Архивом Министерства Иностранных дел.
     Государь проследовал далее.
     Как золотым венцом увенчана Трапезная палата — Палатой Царской.
Золото, изумруд травы, пурпурно-красные ягоды и белые птицы — как венец иконный, окружили будущий стол Царский.
     — Скажите, почему здесь так много белых птиц?
     — Их, Ваше Императорское Величество, так любил Царь Алексей Михайлович. Основой же для росписи послужили заставки и украшения из церковных книг его времени.
<…>
     Малым переходом из Палаты Царской Высокие Гости перешли в Палату Башенную. Она восьмигранна. На каждой грани —герб одного из царств, входящих в Русь Московскую. Ниже изображены шапки тех же царств: Новгородского, Астраханского, Тверского, Киевского, Владимирского, Казанского, Сибирского и Московского.
     Из палаты Башенной – ход на Красное Крыльцо наружу и на Царскую лестницу внутрь к Теплым Сеням.
     — Как расположены здесь шапки и гербы царств? — спросил Государь.
     — В порядке следования царств в полном царском величании, Ваше Императорское Величество.
     В Палате Государь Император обратил внимание на резное редкой красоты деревянное паникадило работы кустарей Симоновых, санитаров Поезда Ее Императорского Величества. За образец взято бронзовое паникадило Феодоровского Государева собора и приноровлено к исполнению в дереве..
     Осмотрев Палату Башенную, Государь и Царевны перешли на Царскую лестницу.
     Лестница росписью еще не закончена. Вся она будет в лицевых изображениях, показующих «лествицу возраста человеческого», начиная с младенческого и кончая старческим и «лествицу его бытия», начиная с дней, месяцев, времен года и кончая Царем Годом. В стенных полупроемах по красному полю – золотистые травы.
      В двух простенках заготовлены места для будущих надписей, внизу будут пророческие слова Тютчева:

«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только верить».
                                                  (1866)

     А вверху будут начертаны золотые слова, которыми Государь Император на веки осчастливил всех, кто служил, служит и будет служить великому русскому делу возрождения родной страны:
     «12-го февраля 1917г. Осматривал с удовольствием постройки при Феодоровском Государевом соборе. Приветствую добрый почин в деле возрождения художественной красоты русского обихода. Спасибо всем потрудившимся. Бог на помощь вам и всем работникам в русском деле. Николай».
<…>
Рассматривая «лествицу жития человеческого» и «лествицу его бытия» Государь пожелал узнать, почему зима изображена босой, а лето
в обуви.
— Так она изображается на древних подлинниках, Ваше Императорское Величество.
— А именно?
— В так называемых синодиках, которыми я и пользовался. Есть они и в современных изданиях древних подлинников, например, у Буслаева. Что касается до ближайшего источника, то им послужила иконописная доска, находящаяся в местном древлехранилище.
    — Очень любопытные изображения. Я их никогда не встречал.
    Небольшим переходом все вышли на описанную уже Лестницу Круга Солнечного, где Государь, не ожидая приглашения, сам поднялся в будущее Книгохранилище.
     На изломе лестницы — пламенно-красное изображение св. Архистратига Михаила, Небесного Царя воина страшного и непобедимого, мчащегося на коне огненном. Своды расписаны ковровою росписью узорчатыми цветулями по красному и зеленому полю.
    — Это откуда?
    — Такие изображения, Ваше Императорское Величество, встречались на древних знаменах.
     — Помню, помню.
     В Книгохранилище, изукрашенном по синему полю золотисто-серебрянными травчатыми узорами Церкви Ильи-Пророка в Ярославле, Государь и Царевны снова любовались на Трапезную в полукружное окно Книгохранилища.
     Потом Государь осматривал лепное изображение в малых размерах всего Русскаго Городка, что при Феодоровском Государевом Соборе. Царевна Татьяна Николаевна объяснила Своему Державному Отцу расположение главных и надворных построек и произведенные при стройке изменения.
     Спустившись в Предтрапезную Палату Государь Император и Царевны в третий раз любовались Трапезной Палатой, той Платой, которая по замыслу строящих должна перенести духовное единение молящихся в храме Божием и на их мирскую повседневную жизнь.
     Большая Трапезная палата, в которой был теперь Царь Земли Русской, отныне должна стать маяком, на который будут править все кормчие больших кораблей русского художества и утлых лодочек русского художественнаго ремесла для того, чтобы в полном единении, без мест — беречь девственно чистоту Русского самобытного творчества.
     Самое присоединение Большой Трапезной Палаты к малым хоромам Ктитора Собора, а не выстройка ее отдельно, было сделано с той целью — чтобы Большая Трапезная палата всегда была полна живым людом, постоянно впитывала в свои стены мечты русских людей, а не служила бы только местом торжественных и деловых собраний.
     Теперь же, когда ея стены осветило Солнце Земли Русской, она должна стать, как бы обителью неусыпающих о Русской Правде и о Русской Красоте.
     Из Трапезной Палаты Государь и Царевны направились в Притрапезную Церковь. У входа, как два стража стояли два клирика в белых парчевых старинных одеждах. Когда Государь подошел к тяжелым темным дверям, расписанным золотом — двери распахнулись.
     — Церковь не освящена?
     — Никак нет, Ваше Императорское Величество.
     Государь и Царевны вошли.
     Голубой пресыщенностью Ферапонтова Монастыря повеяло со сводов и стен новой церкви.
     Ласково темнеет пятиярусный иконостас. Иконы в нем без окладов. Между собой соединены они деревянными расписными тяблами. Почти все они древних Московских и Новгородских писем. Вековечная старина смотрит с их просветленных ликов своими строгими и вместе прощающими глазами. Богатые басменными «орликами» Царския Врата приковывают к себе внимание созерцающих.
<…>
На верхнем ярусе — Церковь первоначальная до закона Моисеева, ряд праотцев и патриархов стоят по обеим сторонам иконы Господа Саваофа.
     Ярусом ниже изображена Церковь ветхозаветная, от Моисея до Христа, на середине икона Знамения Божией Матери, проявляющей в лоне Своем Предвечнаго Младенца, ибо тогда еще Он не был рожден на земле, а только предсказывали о Нем пророки, разместившиеся по сторонам с хартиями своих пророчеств.
     Еще ниже двенадцать главных праздников, почерпнутые из жизни Христовой и Богоматери: это повесть Евангельская в лицах, исполнение ожидания праотцев и видений пророчеств.
     В четвертом ярусе картина собственно Церкви Христианской, и от того Спаситель написан посредине Сидящим на престоле, в образе вечного архиерея, по сторонам же стоят Пречистая Его Матерь и Предтеча, подле них расположены все Апостолы и служители Его Церкви.
<…>
     В отличие от обычного построения иконостаса — в Притрапезной Церкви ниже ряда апостольского и святительского идет ряд икон семейных. Этим восстанавливается древний обычай принесения в храм прихожанами «своей» иконы, как это, например, делается в церквах старообрядческих.
     Художник Пашков объяснил Государю содержание созданных им росписей:
     — Прямо против иконостаса — Воскресение Христово по древнему православному обычаю изображено в виде «Сошествия во ад», а не в образе Христа, взлетающего из гроба со знаменем победы, как оно пишется на западе. Над самым почти иконостасом Пресвятая Троица во образе Бога Саваофа, держащаго Предвечнаго Младенца на лоне Своем и Святаго Духа в виде Голубя. По правую руку, если стать лицом к иконостасу — Спаситель в образе Великого Архиерея. У подножия престола Его — по правую руку Спасителя святые соименные Царскому дому, по левую — святые прославленные в царствование Вашего Императорского Величества. Слева от иконостаса — Похвала Пресвятой Богородицы с предстоящими святыми — собирателями Земли Русской. Вся роспись исполнена в духе Ферапонтова монастыря, но изменены предстоящие.
    — А откуда Царские Врата?
    — Есть предположение, Ваше Императорское Величество, что они из Московского Благовещенского Собора, а оттуда жалованы в Царскую вотчину. Принадлежность их Царю Алексею Михайловичу — несомненна.
    Затем Государь рассматривал редчайшие иконы св. Феодора Тирона и Димитрия Солунскаго. Иконы служат северными и южными дверьми.
     Вверху северных дверей надпись: «Чудо св. Великомученика Христова Феодора Тирона, как избави матерь свою от змиева снедения». Вверху южных — «Чудо св. Великомученика Христова Димитрия, како победи Колуяна царя безбожника».
<…>
     Государь вошел в алтарь.
     — Какая красота. Совсем, как в Пещерном храме.
     В алтаре Государь осматривал старинный образ Спасителя на горнем месте, запрестольный крест и образа, священническое облачение из парчи времен Царя Алексея Михайловича, а затем вновь перешел к обзору северных и южных дверей, но уже со стороны алтаря.
Выйдя из него Государь обратил внимание на белые парчовые одежды клириков — Прекрасныя одежды! Узнаю Васнецова! Не правда ли он?
     — Так точно Ваше Императорское Величество.
     После этого Государь обозревал редкие местные иконы: икону Святителя и Чудотворца Николая Мирликийскаго, так называемаго «Можайскаго», в одной руке у него меч, в другой храм, и икона св. Преподобнаго Сергия Радонежскаго с житием. Обе иконы начала XVII века, ближе к Ярославским письмам.
     У окна по стене Государь обратил внимание на редкие иконы св. Великомученика Победоносца Георгия, изображенного вместе с великомучеником Димитрием Солунским начала XVII века Ярославских писем, прекрасных новгородских писем св. князей Бориса и Глеба и св. Пророка Илии. Особое внимание Государь остановил на семейной иконе царя Алексея Михайловича, изображающей св. Алексея человека Божия и св. Марию Египетскую редчайших Царских писем.
     В это время Царевны вошли в глубокую стенную впадину у св. иконы Божией Матери «Знамение» Понетаевской. Государь тоже вошел туда.
Эта глубокая впадина образует, как бы отдельную моленную, где молящийся, оставаясь в храме, скрыт от постороннего глаза.
     Государь осматривал Икону Божией Матери «Знамение» Понетаевскую, хотя и современную, но редкой красоты письма. На иконе художественный оклад работы Ф. Я. Мишукова. Головной убор Богоматери шит жемчугом и драгоценными камнями. Риза на Богомладенце сплошь шитая жемчугом. Писали икону монахини Серафимо-Понетаевского монастыря. Тут же прекрасный образ св. Серафима Саровскаго Чудо творца.
     По правой стене обратили на себя внимание икона св. Димитрия Царевича XVII века Московских писем и икона Божией Матери с Младенцем на левой руке итало-греческого письма XV-го века. По сторонам иконы новгородских писем XVI века «Сошествие во ад» и «Преображение Господне».
     Покидая церковь, Государь остановился и у пещерки, где помещена ярко освещенная икона «Рождества Христова» и где на парчевом плате лежит св. Крест Господень.
     Заалтарные переходы, служащие диакоником позволяют все не богослужебные действия вынести из черты св. алтаря. Переходы уютны и сделаны с большим бережением места.
     В маленьком круглом переходе Государь задержался.
    — Какая красивая роспись. Никогда не встречал в таком роде.
     — Это, Ваше Императорское Величество, у меня была мысль этим
синим кувшином с разлетающимися цветами и золотыми отсветами знамением изобразить щедрость, с какою наши цари пригоршнями бросали в толпу золотые деньги при выходе из храма.
     После осмотра будущей ризницы Государь Император и Царевны вошли в комнату, где над расчисткой иконы св. Князя Бориса работал санитар поезда Ея Императорского Величества Брагин.
<…>
     — Какого века эта икона?
     — 17-го, Ваше Императорское Величество.
     — Как она хорошо сохранилась. Ты сам откуда взят?
     — Из запаса, Ваше Императорское Величество.
     — Ранен?
     — Никак нет, Ваше Императорское Величество. Был контужен, а до того был год на войне, здесь работаю около года.
     — А не утомляет тебя работа?
     — Никак нет, Ваше Императорское Величество. Как я это дело больше всего люблю, то эту работу делать большая для меня радость.
     — Ну, работай, работай. Здесь ты больше принесешь пользы.
     — Рад стараться, Ваше Императорское Величество.
     — А где учился?
     — В слободе Мстере Владимирской губернии. В учебно-иконописной мастерской Общества попечения о русской иконописи, состоящего под Высочайшим Вашего Императорского Величества Покровительством.
<…>
     После этого Государь и Царевны прошли на верхнюю площадку Внутренней Лестницы. С этого места, собственно, и начался осмотр личных покоев Ктитора.
     Лестница расписана травчатой расцветкой по светлому полю — зеленым с золотом. На столбовом лбу ее орел с виршами:
 

«Радуйся Российский
Орле двоеглавый
Ты бо еси ныне
Во всем мире славный».

      Лестница увенчивается купольным фонарем. Купол фонаря той же росписи, что и лестница.
      Осмотрев лестницу и картины, повешанныя на ее стенах, Государь и Царевны прошли в Детские покои. Здесь Его Императорское Величество обратил внимание на то, как в комнатах много света и тепла, точно определив с какого по какой час в них солнце. Заметив разставленных на столе солдатиков, Государь улыбнулся и сказал:
     — Павловцы.
     Царевна Мария Николаевна, рассматривая игрушки и увидев картон-
ные кирпичики, исчерченные карандашом, сказала:
     — У нас исчерчены точно так же.
     По внутренней лестнице Государь и Царевны спустились вниз в сени. 

     Сеней двое. Холодные — цветочными снопиками по белому полю и теплые — парчевой расцветкой с четырьмя знамениями — земли, воды, огня и воздуха. В резных деревянных простенках — старинные оконца — гляделки. Такие же простенки и оконца есть и при входе в Детские Покои и при входе в Хозяйские Покои.
     Из сеней все перешли в рабочую Хозяйскую Хоромину.
     Она пущена по желтому полю васильковыми цветулями со львами, грифонами и людьми, поддерживающими щиты. На щитах русские пословицы, предостерегающие от самонадеянности, увлечений и превратностей судьбы.
     Кажется ни на одном из покоев Трапезной Палаты так доказательно не сказалась полная пригодность для жизни новых построек, как на Хозяйской Рабочей Хоромине.
     В новое, почти дворцоваго облика, здание пришли люди со своей обывательской обстановкой с разноликим разноделом сборнаго накопленнаго годами домашнего добра — и совершилось чудо: и вещи и люди, чуждые по внешнему виду, дивному обличью новых палат, не почувствовали себя чужими, а пришли как к себе домой.
     И Государь сразу почувствовал это:
     — Как здесь уютно. Как здесь хорошо. Вещи сборныя, а как уютно.
     Свое внимание Государь остановил и на картинах художника Кирсанова, изображающих Обнесение плащаницы, где Государь придерживает один из углов ее и встреча Государя у Царского подъезда Феодоровского Государева собора.
     Внутренними малыми сенцами, расписанными под набойку по серому рыжим Государь и Царевны прошли в Письмоводство. Потолки в этой комнате не расписаны, а обои под Елизаветинскую парчу.
     Здесь Высокие Гости разсматривали картины запечатлевшие богослужебный обиход Феодоровского Собора во время Высочайшего присутствия, а также снимки старинных русских одежд.
     — Это крестный ход в Преполовение?
     — Никак нет, Ваше Императорское Величество — это было в первую годовщину войны.
     Из письмоводства Государь и Царевны перешли в Отдохновенную Палату.
     Отдохновенная Палата — полна ярко красочных лицевых изображений. Над окнами — Чистота души человеческой, как девица преукрашенная всякими ветвями, стоит превыше небес и луна под ногами ее, льва связала она постом, дьявола укротила молитвою и пал он перед нею «аки кот». Тут же в пещере скорбит душа грешная. Далее по своду идут изображения труда земного — полевые работы, пастушеския занятия, построение города, переплывание морей и, наконец, в конце земного странствования — достижение блаженства райского, знаменуемаго птицами: Сирином и Алконостом, объединенными радугой. Сирин без рук — Алконост с цветком райским. По распалубкам — кувшины расцветшие на синем поле.
     В этой палате Государь обратил особое внимание на красочность росписи, в тоже время не мешающей предназначению Отдохновенной Палаты для отдыха и покоя. Здесь снова Государь заметил, как современные картины и вещи хорошо чувствуются в этой яркой росписи и в этих сиреневых обоях.
     Из Отдохновенной Палаты путь лежал в Малую Трапезную.
     Трапезная малая расписана по земляному полю зелеными с расцветкою сочными цветами, листьями и стеблями.
     В расцветших кругах лицевые изображения. В больших: Трапеза Благочестивого: Музыка и Пение Сладкое; в малых: Изобилие Плодов Земных, Злаков произростание. В распалубках пословицы столового обихода.
     По стенам полки со старым серебром, стеклом и медью.
     Осматривая Малую Трапезную, Государь остановился у картины Сырнева «Первая Светлая Заутреня в Феодоровском Государевом Соборе».
     Долго смотрел на нее Государь Император и неоднократно повторил.
     — Незабываемыя минуты… Незабываемыя минуты…
В Столбовой Палате — Хранилище Государь осматривал лучшее в России собрание меди, а также значительное число древних лампад, паникадил и некоторыя вещи из дерева.
     Столбовая Палата — хранилище. Вся в знамениях и изречениях на мысли о вере, надежде, любви и преданности. Роспись по желтому полю красными травами.
     Сооружена она по образу Ростовской Белой Палаты со столбом по средине, почему и называется Столбовой.
     Угловой Палатой с изображениями четырех орлов — Императора Петра I, Императрицы Екатерины II, Императора Павла I и Императора Александра I на светлом поле с золотистыми травами — и заканчиваются жилые праздничные покои.
     В ней Государь любовался собранием древней парчи, редких сарафанов, старинных женских головных уборов. Здесь же Государь подробно рассматривал иконную доску, послужившую образцом для росписи Царской Лестницы, причем Его Императорское Величество остановил Свое внимание на наивно смешном изображении «Скуки».
    После этого Государь и Царевны осматривали жилые не праздничные Хозяйские Покои. Государь и Царевны обратили внимание на царивший везде уют.
    В крайней комнате с лежанкой по старому обычаю, Государю Императору было предложено присесть на нее и отдохнуть.
     — Это занятие не для меня, — улыбнувшись, произнес Державный Хозяин Земли Русской. — Лежанка для того, чтобы на ней лежать. У меня для этого времени нет. Днем надо работать — ночью спать.
     Осмотр был окончен. Снова все собрались во Внутренних Сенях. Государь Император приветливо попрощался, поблагодарив всех за работу на пользу и процветание русского исконнаго художества, и при прощании жаловал всех рукой.
Уходя, Государь Император сказал:
— Я очень много слышал о Трапезной. Но то, что я увидел превзошло все мои ожидания. 

У самой двери Государь Император вновь остановился и добавил:
    — Я не знаю, где Я сейчас был в Царском… или в Москве.
    Окинув еще раз ласковым Царским взором всех собравшихся, Его Императорское Величество направился к выходу. Отъезжая от Трапезной Государь Император неоднократно оглядывался и всякий раз ласково улыбался.
     Все провожавшие стояли подавленные щедрым вниманием Царя Русского и радостным сознанием совершившагося. В эти мгновения еще никто как следует не сознавал всей громадности и историческаго значения этого посещения. Все только поздравляли друг друга и христосывались, как на Пасху, и одно было у всех на устах и на сердце — благодарить, благодарить Бога за Его неизреченную милость.
     Почти сейчас же по отбытии Государя Императора начался благодарственный молебен. Служил один о. Духовник Их Императорских Величеств. До слез трогающее слово сказал он перед началом молебна, но еще сильнее было впечатление от необычнаго для благодарственного молебна чтение Евангелия. Его вдохновенно выбрал священник во время самой молитвы. Это было Евангелие от Марка: гл. 11 ст. 23-24. И как радостно жутко звучали Слова Христовы:
    «Имейте веру Божию. Ибо истинно говорю вам: если кто скажет горе сей: „поднимись и ввергнись в море”, и не усумнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет.
    Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите — и будет вам».
    После молебна с царским многолетием, многолетием Державе Российской, Воинству православному и всем труждающимся на пользу и процветание родного исконного русского художества все собравшиеся сошлись на братскую трапезу, где еще раз вспоминали радостное событие. Трапеза длилась недолго. Каждый старался сохранить в глубоких тайниках своей души эти дивные минуты.

 

Эпилог
 

     Государь Император Николай II посетил Русский городок при Феодоровском Государевом соборе, что в городе Царском Селе, 12/25 февраля 1917 года.
     В фильме звучит текст описания посещения Николаем II Русского городка, хранящийся в архивах Общества возрождения художественной Руси, колокола Пскова, музыка Валерия Гаврилина, гусляра Юрия Стрельникова.
     Использованы фрагменты документального фильма «Николай II. Круг жизни».
 

 

Санкт-Петербург

2008